Горно-Алтайская епархия с самолета – это огромная территория, тайга без конца и без края, разрезанная множеством рек и речушек, с внушительных размеров озером и горами, покрытыми лесом и нет, с примыкающими к ним раздольными степями. И только кое-где мелькают отдельные, точечные поселения людей с ниточками автодорог, которых катастрофически мало на столь необъятном пространстве, где не видно ни железнодорожных магистралей, ни дымящих заводских труб, а значит, можно предположить, что это не изуродованное цивилизацией место и сегодня сохранило свою экологическую чистоту.

И наш разговор с епископом Горноалтайским и Чемальским Каллистратом – первым архиереем первой расположенной на территории Республики Алтай епархии – начинается с этих удивительных, которых глазом не объять, красот…

– Да, епархия красивая, протяженная, а населения мало, – соглашается владыка.

А территория по площади и населению какая? – спрашиваю у владыки.

– Вот у отца Георгия надо уточнить.

Отец Георгий Балакин, секретарь епархиального управления и настоятель Свято-Духовской церкви в селе Майма, ближайшего к республиканской столице и, кстати, самого большого села в республике, быстро входит с листком бумажки и, не заглядывая в него, сообщает: «Площадь 92 тысячи 903 квадратных километра, а население – 220 тысяч человек. Это только учтенных».

Понятно, что разгуляться на такой территории есть где, но нам нужно уложиться в несколько командировочных дней, а поэтому надо принять одно из самых рациональных решений: куда поехать?

Вместе составляем маршрут

Итак, куда едем? Мы сидим в кабинете владыки и обсуждаем этот вопрос с ним, еще несколькими его помощниками и водителем, который приставлен к нам на все эти дни.

В процессе быстрых переговоров узнаем, что в епархии только один город – это столица республики Горно-Алтайск (по-старому Улала), а все остальное – села как центры административных районов и небольшие поселения. Всего десять районных центров.

Владыка Каллистрат подходит к карте Республики Алтай, на которой белеют прямоугольники с названиями – это название церквей. Считаем, получается 31. Вот такая цифра, если грубо поделить, то по три церкви с хвостиком на район получается. На самом деле их гораздо меньше, ведь три из них находятся в столице, одна в пригороде – в Майме, ну, а все что остается, раскидано по необъятной территории республики. Где густо, а где пусто.

Владыка показывает на карте: Архангельская церковь в Мыюте. Сюда надо заехать обязательно. Почему? Рассказывает:

– Мыюта – село, которое было основано как стан Алтайской духовной миссии, ему 190 лет. На месте, где ничего не было, а теперь там большое село. Почему организовали стан? Первый алтайский миссионер, основатель Алтайской духовной миссии завел обычай, согласно которому восприемники при крещении имели большое значение: они были ответственны за воцерковление новокрещеного. Многие алтайцы, принимая крещение, переезжали из своих языческих поселений в православные села, где восприемники помогали им наладить быт и привлекали их к участию в церковной жизни. Для поселения новообращенных христиан из алтайцев и основывали миссионерские станы – по сути, новые поселения с церковным укладом жизни, со служением священника-миссионера. Часто за неимением церкви в молельном доме или в походном храме.

Почитание своих святых

Мы приехали в непростые дни, сразу после Рождества Пресвятой Богородицы, а 20 сентября (7 сентября по старому стилю) отмечался день основания Алтайской духовной миссии, которой в этом году исполнилось 186 лет. История Алтайской духовной миссии ведет свой отсчет от того дня, когда преподобный Макарий (Глухарев) крестил первого алтайца по имени Элеска, назвав его по-христиански Иоанном.

Уже стало традицией отмечать эту дату проведением Макарьевских чтений, ныне они прошли в одиннадцатый раз. Официально это XI Международная научная конференция «Макарьевские чтения», которая открылась 22 сентября. С докладом по истории Алтайской духовной миссии на ней выступил епископ Горноалтайский и Чемальский Каллистрат.

– В прошлом году чтения были юбилейные, на них даже из Англии приезжали, а сейчас только заочно доклады прислали. Хотя порядка 100 человек было на этих чтениях, – поясняет владыка Каллистрат.

Год назад, в дни празднования 185-летнего юбилея, Святейшим Патриархом Московским и всея Руси Кириллом при слиянии рек Маймы и Улалы был освящен Поклонный крест. А в этом году приезд Предстоятеля Церкви было ознаменован другим ярким событием: на вечное хранение в Макариевский храм были переданы мощи святителя Макария (Невского). И впервые, начиная с этого года, в ближайшее воскресенье после празднования Дня Алтайской духовной миссии, отмечается Собор Алтайских святых.

– Это первый год, когда мы будем праздновать, – продолжил владыка. – Договорились, что будем отмечать по епархиям. Поскольку этот праздник совместный с Алтайской митрополией, то первый год будем праздновать в Барнауле, а на следующий год – у нас. А потом – по епархиям Алтайской митрополии.

А какие это святые?

– Список есть, их девять человек, среди них трое наших – это преподобный Макарий (Глухарев), святитель Макарий (Невский) и преподобномученик Киприан (Нелидов). Отец Киприан умер в Сиблаге и здесь похоронен. Здесь был лагерь, заключенные строили Чуйский тракт, а он был с владыкой Варнавой (Беляевым). Мы не знаем точно, где его могила, но на месте Сиблага, в урочище Коркучи стоит крест, один раз в год, в День его памяти, мы там в походной церкви совершаем литургию.

А икона есть?

– Нет еще, ведь у нас это только первый год…

Миссионерство священнослужителей

Далее опять возвращаемся к вопросу, куда лучше поехать. Владыка рассказывает об отце Макарии – игумене, алтайце по национальности, который служит в отдаленных алтайских селах Балыктуюль, Балыкча и Коо, что неподалеку от самого крупного в республике и уникального по своей красоте Телецкого озера. Но чтобы туда добраться и застать батюшку, надо выезжать прямо сейчас, потому что в ближайшие выходные отец Макарий собирается служить в Никольском храме в Коо. А дорога туда длинная и трудная.

– В субботу отец Макарий служит в Коо, а в воскресенье – в Балыкче. Там специфика интересная – одни алтайские приходы. До села Коо надо ехать двое суток, ночевать, менять машину и на уазике дальше ехать. Там одни алтайцы. Есть у них такой обычай: когда расстилают ковровую дорожку для прохода архиерея, то женщины снимают с головы платки и кладут ему под ноги. Я первый раз застеснялся, так они обиделись – лишились благословения. Когда верят, то как дети, – с улыбкой рассказывает владыка Каллистрат. – Я помню случай, когда маленький алтаец, лет может быть восьми или девяти, нес своего младшего брата на причастие. Видеть это было очень трогательно.

Владыка, а трудно формируется епархия?

– Понимаете, вот Вам легко? Легко не бывает никому! Можно сказать, что легко, когда отлаженная система, но в каждом формировании всегда есть свои трудности. У меня трудности какого порядка? Первое. Я не имею опыта ни епархиальной жизни, ни приходской. Девятнадцать с половиной лет я состоял в братии Троице-Сергиевой Лавры. Причем у меня очень много было командировок: то на Соловках, на острове Анзер скит восстанавливали. Потом мне довелось строить храм на шестом континенте, в Антарктике, и там зимовать. Потом меня направили сюда, в Усть-Кокский район, строить скит. Поэтому какие-то указы, реформы до меня не доходили никогда в принципе. Я даже не в курсе был, как на приходе вести богослужебный журнал, тем более не имел опыта епархиальной жизни. Поэтому организовывать делопроизводство епархии мне было затруднительно. Кому-то в этом вопросе повезло больше. К примеру, был назначен в Бийск епископ Серапион, он десять лет был келейником у митрополита и знает, как архиерей управляет епархией – у него перед глазами есть опыт. У меня этого не было ничего. Я не знал, какие должны быть указы. Вплоть до того, что я даже не знал, как правильно служить архиерею, опыта не было. Это первая была сложность.

Второе – новая епархия. Вот в Барнаул назначен новый архиерей, у него есть здание, есть штат, автопарк, в конце концов, какая-то материально-техническая база. Здесь не было ничего. Сами видите, где расположено наше епархиальное управление: мы потеснили воскресную школу и заняли три кабинета: канцелярия, бухгалтерия и мой кабинет – это все епархиальное управление на сегодняшний день. Автомобиль был у меня, когда я скит строил в Усть-Коксе, потом мне помогли его поменять на другой, вот сейчас на нем и езжу. А вас возит не епархиальная, а личная машина моего сотрудника. Это тоже сложность. Как организовать работу того или другого отдела – тоже непросто, но ничего, с Божией помощью разбираемся, сейчас вот миссионерский отдел делаем.

А надо ли миссионерствовать?

– Мы должны свидетельствовать о своей вере. Преподобный Макарий (Глухарев) очень хорошо говорит об этом, что не только миссионеры (а раньше считалось, что приходской священник не должен проповедовать, а только своих окормлять, они с инородцами даже не разговаривали, так как не считали это в кругу своих обязанностей, почему в штате отдельно и были миссионеры) и не только священники, но всякий мирянин должны проповедовать свою веру.

Сколько сейчас отделов сформировано?

– Миссионерский, казачий, религиозного образования и катехизации, социальной работы и благотворительности, по взаимодействию с вооруженными силами и правоохранительными органами, тюремного служения, а также информационный отдел. В епархии сегодня всего пятнадцать приходов, но храмы строим потихоньку, будем увеличивать: в Горно-Алтайске будет шесть храмов, сейчас их три. Проблема в том, что большинство батюшек служат по селам в отдалении от епархиального управления. Работать в епархии могут только «макарьевцы», «преображенцы» и «майминцы». Все!

А монастыри собираетесь формировать? Здесь они были исторически?

– В Балыкче Благовещенский мужской монастырь существовал, правда, не так долго. В Улале (старинное название Горно-Алтайска – прим.) был Никольский женский монастырь, и в Чемале имелась женская община. В Чемале думаем делать монастырь, пока там женская общинка – две монахини живут. В Усть-Коксе – скит лаврский, Сергиевский, если его нам передадут, то там монастырь откроем. Там сейчас один иеромонах Исаия и трудники у него. Еще в Горно-Алтайске планируем устроить мужской монастырь.

Какова сегодня Церковь в епархии? Церковь как институт.

– Когда Святейший Патриарх беседовал со мной, то сказал, что есть мнение организовать в Горно-Алтайске епархию, на что я ответил: «Давно назревшее решение». – «Почему?» – спросил он. – Я привел один пример. В 2013 году, еще будучи иеромонахом, 28 мая я был приглашен здесь, в Горно-Алтайске, на митинг, посвященный Дню Победы. И из священников я был единственный, но не мог ни служить, ни речи от имени Церкви говорить, потому что являлся гостем (я был в составе делегации пограничного управления, поскольку на тот момент возглавлял пограничную добровольную народную дружину по охране государственной границы в Усть-Кокском районе) и вместе с пограничниками возлагал цветы на этом мероприятии. И я видел отчеты Барнаульской епархии: как торжественно владыка Максим и все священнослужители возлагали цветы в Барнауле. А в Горно-Алтайске – свое правительство, свой губернатор и какие-то свои программы, но они все не находили должной поддержки со стороны Церкви и участия церковного, потому что не было лица, имеющего право принимать ответственное решение. А издалека, из Барнаула, непонятно: важно это или нет, а потом, пока туда доложат, пока придет ответ, мероприятие уже пройдет. Поэтому иметь здесь лицо, которое будет иметь полномочия, устанавливать контакты с действующей властью и взаимодействовать в любых вопросах, – это, конечно, необходимо и нужно.

Вот сегодня на Макарьевских чтениях присутствовала Наталья Михайловна Екеева, первый заместитель председателя правительства республики. Она историк по образованию (из института алтаистики) и стояла еще у истоков этих чтений. Наталья Михайловна говорит: «Я занята чрезвычайно, но не могла не приехать». Ей представили митрополита Барнаульского и Алтайского Сергия, а потом меня, на что она сказала: «Наш!» Почему? Потому что мы много где встречаемся – на религиозном совете, на торжественных мероприятиях, то есть работаем и устанавливаем контакты. А когда из Барнаула приезжал сюда архиерей два раза в год, то какие могут быть контакты? Конечно, создание новой епархии было необходимо нам.

Особенности местности и знание алтайского

Сегодня социологи отмечают низкий кредит доверия Церкви в регионах, как с этим у Вас?

– Я не очень понимаю, что такое кредит доверия. Я могу сказать, как относятся. В Усть-Кане, где не были крещены алтайцы, они относятся настороженно. Какой кредит доверия? Там напряженная должна быть миссионерская работа, которую сегодня и осуществляет отец Вячеслав Аминов.

В Улаганском районе, у отца Макария, проще: там алтайцы, может быть, и не сильно церковные, но крещеные, потому что в том районе когда-то действовала Алтайская духовная миссия. И в храмы они сами не ходят, но детей на причастие водят. Они знают две вещи: причастить натощак ребенка, и чтобы батюшка маслом помазал. Для них это обязательно, – смеется владыка. – Есть Кош-Агачский район, где 70 процентов населения – казахи-мусульмане, остальное там достаточно сложно. И каждый район своеобразен. Как оценить кредит доверия? Если есть люди, которые верят в Бога, то у них нет к нам предубеждения, есть люди, которые атеисты, – с ними тоже можно договориться и найти точки соприкосновения. Надо больше искать таких точек соприкосновения. Например, рассказывать о таких людях, как отец Михаил Чевалков – алтаец, протоиерей, первый священник из алтайцев и первый алтайский писатель. Вот я начал служить и некоторые возгласы говорить на алтайском – отношение изменилось. Для алтайцев это значимо.

А Вы выучили язык?

– Язык – нет, но три возгласа выучил. Есть интересный аспект в алтайском языке: у них, как и в китайском языке, нет слова «брат», а только «старший брат», «младший брат». Так же – и «старшая сестра», «младшая сестра». И когда я говорю слова «братья и сестры», то получается: «ака» и «карындаш», «эде» и «сыйын», то есть старшие и младшие братья, старшие и младшие сестры (улыбается). И по-русски так же. Вот идут алтайцы – гляжу, похожи, спрашиваю: «Брат твой?» – отвечает: «Нет, братишка». То есть младший брат.

Разумная вера современного человека

Пастыри в своей работе с населением на что нацелены?

– Пастыри нацелены на то, чтобы поменьше их архиерей трогал, – рассмешил нас всех владыка.

А где готовите кадры, откуда берете? Сейчас есть установка приглашать выпускников духовных школ…

– Это не наш вариант.

То есть «варягов» не принимаете?

– Мы бы и рады, но нам сказали, мол, не раскатывайте губу – у вас не самое худшее положение пока. Но не хватает у нас двух-трех, может, больше священников… Во-первых, у нас всего пятнадцать приходов. Есть села, где исторически никогда не было приходов. Алтайская миссия туда не дошла, и эти селения как были языческими, так ими и остались. У нас немало храмов, куда приходится ездить и где только по воскресеньям служат службу. Правда, дорос еще один приход, где на Пасху служили и по воскресеньям, но сейчас они силу набрали и уже могут батюшку содержать. Можно поставить священника, но он зубы на полку положит. Вот и ездит один на три храма. У кого-то ближе приход, у кого-то – дальше. Отец Макарий до Балыкчи на уазике больше сотни километров проезжает. Какие кадры?

Ближайшая семинария у нас Барнаульская, мы туда отправляем на учебу, в этом году четверых отправили, в прошлом – троих. Кто-то два класса отучился, мы рукополагаем (сейчас есть инструкция меньше, чем после двух лет обучения, не рукополагать). У меня водитель был, подполковник в запасе, он тут у нас в храме и читал, и пел. Два класса духовной школы закончил, и мы его рукоположили во диакона (сейчас служит здесь, в Макариевском храме), когда окончит семинарию – рукоположим во священники.

По каким критериям Вы подбираете и отправляете людей на учебу – тех, кто просто верует?

– Есть определенные канонические требования. Он должен был не пьяница, одной жены муж, ну и так далее. Если соответствует этим требованиям, беседуем. Как-то Господь посылает, слава Богу… Мне вспоминаются слова, когда пророк Илия возопил: «Господи, алтари Твои разбили, языческим богам молятся, всех чтущих Тебя искоренили, я один остался и души моей ищут». – И Господь ответил: «Я соблюл семь тысяч мужей, не преклонивших колен перед Ваалом». Господь говорит: «Я соблюл!» Так и здесь. Я уверен, что тех, кто нужны для служения, Господь сохранит, Он бережет их. Нам только надо их найти.

Современному человеку понятен Бог?

– Современный человек требует разумной веры, ему нельзя сказать: «Молись – и все! Не высокоумствуй! Что ты вопросы задаешь?» Конечно, это не проходит. Я знаю одного человека, который таким образом ушел из Церкви. Но я уверен, что он все равно вернется. Он стал верховным языческим жрецом города Новокузнецка. Это неоязычники. Я познакомился с ним, когда мы ездили в Новокузнецк на спортивные соревнования по классической греко-римской борьбе среди юношей, он там был в оргкомитете, а я выходил, как свадебный генерал, сказать приветствие. И мы с ним очень сдружились. Я ему задал два вопроса: «Веруешь ли ты в Единого Бога?» – Он говорит: «Верую». – «А в Иисуса Христа веруешь?» – «Верую», – отвечает. – «Тогда какой же ты язычник?» А потом его выгнали из неоязычества свои же, за неагрессию против Церкви. А он без агрессии почему? Говорит: «Если я язычник, то для меня две вещи должны быть главные. Первая – это вера в единого Бога, и вторая – чтить своих предков. Все мои предки были православными, значит, я с уважением должен относиться к их вере. Или хотя бы без агрессии, иначе я не чту своих предков». Логично? Да! Я думаю, он все равно будет в Церкви, никуда не денется. А ушел из Церкви, потому что на вопросы типа: «Батюшка, а как же в Евангелии?..» ему отвечали: «Ты, что? Не высокоумствуй, сказали – и стой!» Бывают такие батюшки, без образования, которым сложно вовремя дать какой-то ответ. Конечно, современное состояние общества требует священников мыслящих и образованных.

А с молодежью работа ведется?

– У нас есть молодежный клуб «Остров», я катехизис читаю там в четверг и в воскресенье. Они организуют и сами участвуют в крестном ходе «По стопам миссионеров алтайских». И всегда это разный маршрут, бывает и 300, и 400 километров проходят, иногда неделю и две это длится. Летом был большой крестный ход, они полреспублики обошли. У них есть походная церковь, где они совершают службы. Возглавляет иерей Лаврентий Донбай, руководитель молодежного отдела.

И снова о маршруте

Во время этой общей беседы постоянно возвращались к маршруту нашего передвижения: куда все-таки лучше и с пользой поехать, чтобы показать сегодняшнюю жизнь наиболее наглядно и не особо затруднительно для нас. Ведь когда собирались и перезванивались, то погода стояла на отметке плюс тридцать. А через день прошли ливни, и по прилету было уже 14 градусов, впрочем, как тогда и в Москве. Но тут свои местные условия, когда с учетом горных перевалов погода может меняться каждые 50-100 километров. И это тоже надо было учитывать.

– Можно до Онгудая, а можно в Кош-Агач съездить, где миссионерские приходы, – рассуждает владыка вслух, опять обращаясь к карте. – Там 70 процентов населения – казахи-мусульмане. Очень интересна история появления в этих местах православного храма: мусульмане сами попросили, чтобы был православный храм, потому что стало появляться много сект и увеличилось количество суицидов среди детей. И тогда мусульмане сказали, что пусть лучше будут нормальные христиане, не доводящие до суицидов, то есть православные.

И все-таки надо определиться… Куда ехать?

– Можно в Усть-Коксу отправиться, – еще предлагает владыка Каллистрат. – Там интересные места, был Рерих, пробыл там три дня. Люди ищут там так называемую Шамбалу, едут, как их называют, «рерихнутые», толпами. Жить переезжают, дома покупают. И там еще большой процент населения – староверы. Почему? Потому что искали «Беловодию», а в тех местах Катунь течет, и в горе Белуха – белые меловые породы, вот и получается вода белого мутноватого цвета. Староверы посчитали, что нашли свое «беловодие», там и осели.

Можно в Усть-Кан, где 90 процентов населения – алтайцы, причем некрещеные. Там батюшка – Вячеслав Адилахатович Аминов. Храм построил, а себе квартиру не может сделать. Такую лямку тянет! Десять лет у них с матушкой не было детей, и вот родился ребенок долгожданный – Коля, крестник мой. Батюшка служит среди алтайцев, некоторые из них негативно относятся к Церкви, некрещеные. И это достаточно своеобразный сложный путь.

На том и порешили, что отправимся в один из отдаленных и очень непростых районов – к отцу Вячеславу в Усть-Кан, где недавно построена Никольская церковь. А по дороге, туда и обратно, заедем еще в несколько интересных мест. Но об этом – в следующих путевых заметках.

Анна ПАНИНА

Фото Сергея ПЕТРОВА

Публикация подготовлена в рамках проекта, получившего грант Международного конкурса «Православная инициатива 2016-2017»