Тогур и Нарым, Белый яр и Парабель, снежные вертепы, священники – бывшие военные летчики, музыканты и физики, детки с молитвой «Очень наш…..» — все это томская земля с крепкими надежными жизнерадостными сибиряками, понимающими с полувзгляда. Около четырех лет назад нарымский край стал самостоятельной епархией. Правящим архиереем назначен епископ Колпашевский и Стрежевской Силуан.
Земли эти издавна называли Нарымским краем. На территории епархии самый маленький город (Кедровый) и одно из самых больших болот в мире (Васюганское). Нарым — хотя и самое старое поселение в Томской области, основанное в XVI веке как Нарымский острог и известное место ссылки — статус города потерял еще в первой половине XX века. Теперь в этом крае осталось всего три города – Колпашево, Стрежевой и Кедровый. В марте 2013 года девять районов были выведены из состава Томской епархии в самостоятельную. Колпашевская епархия занимает четыре пятых всей Томской области. А Томская епархия – 5 южных и юго-восточных районов области. Наиболее удаленные приходы расположены в 150-200 км.
В день нашего приезда в Колпашево было -46°. Местные жители показывали нам фокус – выплескивали из ковшика кипяток, и он сразу превращался в пар. Русская зима! «Под голубыми небесами великолепными коврами, блестя на солнце, снег лежит…» Всё так, вот только речка не блестела подо льдом, потому что он здесь такой толщины, что по нему наводят дороги – зимники. Ледовые переправы через Обь достигают нескольких километров. Так что зима здесь не только красива, но и практична. В другое время года до большинства населенных пунктов просто не добраться.
Кафедральный молитвенный дом
Резиденции у епископа пока нет. Здание у кафедрального собора еще только начали реконструировать. Временная резиденция владыки размещается в пригороде города Колпашева при храме в селе Тогур. А живет он в обычной квартире в многоэтажном доме.
– Владыка, во время поездки по епархии мы видели и деревянные, и каменные храмы, и церкви в обычных домах. Сколько вы храмов освятили за эти четыре года?
– Пока четыре престола. Еще 15 храмов строятся. Один из храмов заложен и уже построен при мне. И освятил оба престола кафедрального Вознесенского собора, который пришлось достраивать. Когда я приехал, собора не было. Был кафедральный молитвенный дом.
– Кафедральный молитвенный дом? Как интересно звучит.
– Да, причем довольно ветхий. Довели строительство собора до конца и начали служить в новом храме регулярно с Рождества 2014 года. И сейчас еще епархиальное управление только освобождено, будет ремонтироваться, а пока мы при храме в Тогуре размещаемся.
– Интересные здесь названия: и славянские, и коренных народов севера. Белый яр – казачье, Чажемто – селькупское. Или, например, Тогур. Возможно, так это место назвали эвенки или ханты. Кстати, в Тогуре родился писатель Вадим Кожевников, из семьи ссыльных социал-демократов. А кто живет сейчас в этих краях? Есть ли тут потомки ссыльных?
– В основном, потомки тех, кто на советские стройки приехал со всей страны. Не только потомки, но и сами эти люди тяжелым трудом здесь на жизнь зарабатывали. На севере епархии есть несколько точек Газпрома и Роснефти – там работа есть, поселки побогаче.
В плане этническо-религиозном. Есть целое поселение поляков, католики; старообрядцы в Инкино и в других селениях, но ни одной общины реальной со священником у них нет. В селении Катайга (примерно в 400 километрах от Колпашево – туда дороги практически нет, по зимникам добираются), в советское время до пяти тысяч человек жили, сейчас примерно полторы тысячи – так там что-то вроде пустынников старообрядцев, в скитах кто-то еще живет. И наша община есть, настоятель храма в Белом Яру отец Никита туда добирается, но эти 250 километров от Белого Яра можно ехать и 12 часов и более, а зимой он туда добирается часа за три. Из коренных народов, селькупов, всего несколько сотен осталось. Больше пришлого населения из всех государств, входивших в Советский Союз (или ранее в Российскую империю) – из Прибалтики, с Кавказа, из Казахстана, есть немцы. Армян здесь много, кстати, некоторые из них и Церкви помогают.
– Кочевники, оленеводы есть?
– Нет. Здесь болота. Олени в тундре, где Ямал, а здесь этого нет. Здесь всегда было охотоводство, рыболовство.
– Трудовые мигранты?
– Есть. Из средней Азии. Сейчас ремонтируем здание епархиального управления, там сплошные трудовые мигранты.
– И не замерзают они здесь?
– Мы тоже удивляемся, и честно говоря, сострадаем им. На таком морозе… Значит, в теплых странах хуже, чем здесь, в экономическом смысле. Но они заработают и уезжают, не оседают.
– Народ здесь, как мы успели увидеть, радостный живет. Почти во всех селах вертепы рождественские – целые архитектурные сооружения из снега, под три метра, не меньше.
– Да. Здесь делают из снега и фигурки, и башни, и горы. Иногда подкрашивают, подсвечивают. Очень красиво. Люди, заходя в вертеп, переносятся на две тысячи лет назад, оказываются внутри другого мира. Духовные смыслы и традиции, которые актуализируются в храме, освящают и быт, жизнь во всех ее проявлениях, рождают какие-то новые творческие идеи. Снежный вертеп – это такой отзыв народной души на весть о Христе, о той благодати, к которой прикасаются люди в храме. Это очень по-доброму, по-человечески, от сердца.
Равняется Великобритании
– Помнится, в конце советской эпохи была популярна пьеса Александра Мишарина «Равняется четырем Франциям». Действие происходило в Красноярском крае. В Сибирь вмещается вся Европа, и не один раз. Только климат у нас суровый, большая часть ресурсов уходит просто на отопление.
– По площади Колпашевская епархия равна Румынии или Великобритании. Вся Томская область больше Польши. На этой огромной территории Нарымского края живет всего 200 тысяч человек (одна пятая населения всей Томской области). В Великобритании — 60 миллионов.
Это суровый край по сравнению с соседним Алтаем, скажем. Зимой – морозы; весной и летом – гнус. Но что удивительно, я здесь встречаю людей очень оптимистично настроенных. Люди привыкли не расслабляться. Здесь ощущение свободы, простора, которое невозможно пережить в крупных городах, тем более в мегаполисах.
– Да. А здесь, сколько мы едем – ни одной деревни, бескрайние просторы. И медведи есть?
– Я фотографировал медведя в метре от меня. Фотография в соцсетях есть. Ехали в Парабель, по этой дороге, как и сейчас, и – мишка годовалый. Худющий! Май месяц, он только проснулся, хочет есть, он потянулся к людям. Встал на дорогу. Машины скопились, люди смеются, но боятся подойти. Это уже пестун, так называемый, у него когти как мои пальцы, это дикий зверь, голодный. На вид безобидный, но приближаться к нему опасались.
А так – лисы, тетерева, совы, едешь ночью, кто-нибудь вспорхнёт на дороге. Орланы, коршуны, ястребы – красивые очень, хищные – их сколько угодно. Люди смело отправляются в тайгу на охоту, зимой, в любое время года, и ничего. Сибирский характер.
– Да, тонус чувствуется. Мы уже заметили, общались с людьми и не видели нигде уныния. Кормятся, наверное, в основном природными дарами?
– Работа здесь есть кое-где, но и кормятся, конечно, этим. Зарабатывают скорее, чем кормятся. Скажем, на дикоросах – на сборе ягод, грибов, орехов – можно заработать на машину за сезон. Богаты места и рыбой. Раньше промышляли пушниной, и сейчас некоторые соболя отстреливают и сдают. Но это большее искусство – на зверя охотиться.
– Золотая орда сюда доходила?
– Сибирское ханство – хан Кучум на Тоболе. Но это было население тюркское, фино-угорские племена были раньше, и новгородцы добирались сюда раньше Ермака. Самые древние населенные пункты томской земли — здесь у нас, в Нарымском крае. Нарыму 400 с лишним лет — 1596 год его основания. Парабели — 1598. Колпашево – по историческим свидетельствам более 300 лет. Тогуру – почти 400 лет. Белый яр – это уже советский поселок, там занимались и до сих пор этим занимаются заготовкой древесины. Туда даже протянута железнодорожная ветка от Томска.
В советское время здесь очень активно занимались освоением территорий. Хорошо известна трагическая история этих мест, когда сюда более полумиллиона людей сослали, очень многие погибли. Идея то была экономического освоения края. Не просто сюда засылали народ губить, а потому что такая была экономика «интересная».
– Какую-то конкретную работу предлагали или просто в тайгу на выживание?
– В основном на выживание. Здесь организовывали лесозаготовительные пункты и рыболовные артели. После смерти Сталина ссыльные массово отсюда уезжали. А уже в 50-60-х годах была новая волна заселения. Всесоюзные стройки, освоение Сибири, Дальнего Востока, масса молодых людей приехала, и многие остались. Во время войны был дан импульс освоению этих мест – сюда эвакуировали много предприятий. Деревообрабатывающий комбинат был очень мощный в Тогуре. А в Колпашеве – предприятие по металлообработке. Лыжи тут делали – знаменитая на всю страну фабрика в Новоселово. Там мы церковь недавно основали.
– Было, наверное, и авиасообщение в этих труднопроходимых местах?
– Да. Был аэропорт. Сейчас только вертолеты МЧС. Раньше самолеты летали – Як-40, Ан-24. Летали и в Среднюю Азию, и в Новосибирск, в Красноярск, в Нижневартовск. Сейчас там полоса заросла. И отсюда ходили ракеты по Оби. Через Обь на всю область один мост. Следующий мост в Ханты-Мансийском округе в районе Сургута. Нам, конечно, очень этого не хватает. Ну и аэропорта не хватает тоже. Было бы проще. Особенно в Стрежевой добираться было бы проще, не надо было бы через Томск.
Крузер здесь называют народным автомобилем
– Для машины наши дороги большое испытание. Томская епархия в самом начале помогла приобрести нам новый автомобиль, полноприводный, корейский, но он наших дорог не выдержал. Горит коробка, летом камни летят, по днищу бьют. Пришлось обменять его на другой автомобиль, подержанный, но более пригодный к нашим условиям – Лэнд Крузер Прадо. Здесь это не роскошь, а оптимальное средство передвижения.
– Армейский внедорожник бы вам сюда, типа «Тигр».
– Хорошо бы, но это дорого, и он будет есть много солярки. А этот поэкономичней, нас вполне устраивает. Я все-таки не на учения приезжаю. Крузер здесь называют народным автомобилем. Для наших мест самый лучший.
– Как мы слышали, даже местные власти говорят: у нас три времени года – грязь замерзла, грязь засохла, грязь намокла.
– Наши отечественные автомобили пока не дотягивают. А так, чтобы уехать за 400 километров, и вдруг застрять – не хочется. Можно и не дозвониться, связь не все покрывает.
– Строительство ведется какое-то крупное – автодорожное, железнодорожное?
– В планах федерального правительства была железная дорога, она доходит до Нижневартовска, а это 60 км от Стрежевого на севере. И есть железная дорога к востоку от нас в Лесосибирске, Красноярский край. Провести через Томскую область – и будет дополнительная ветка Транссиба. Конечно, это имело бы смысл. Но помешал кризис 2008 года. По этому плану проектировалось два моста в районе Колпашева – один автомобильный, другой железнодорожный. Но пока заморожено. Если бы это все осуществилось, то Колпашево стал бы крупным транспортным узлом, и это бы дало импульс развитию городу и всему Нарымскому краю. А так мне приходится епархиальное собрание проводить в Томске, потому что туда из большинства приходов добраться легче, чем в Колпашево. Хотя географически Колпашево очень удобно находится – прямо в центре области.
Храм в родном селе построил простой работяга
– Каким образом храмы сейчас появляются? Спонсоры или жители сами строят? Может быть, кто-то ставит в честь памятных событий или по обету?
– Яркий пример – храм, который строится в селе Володино Кривошеинского района. Строит его один человек, он не бизнесмен, не предприниматель, он просто ездит на северные вахты по нефте- и газодобыче, зарабатывает деньги и значительную часть тратит на стройматериалы, а строит своими руками.
– Он там живет или родители его оттуда?
– Живет он там, давно. Особенно неразговорчивый, слово не вытянешь, очень скромный человек, на самом деле, смиренный. В районном центре в храме он иногда пономарит. А поскольку живет не в Кривошеино, а в Володино, он захотел в своем селе церковь поставить.
– Состоятельные люди строят храмы?
– Депутат областной Думы церковь построил на свои средства в деревне, где у него животноводческое предприятие. Он сам выступил с инициативой. Построил небольшую, но очень красивую церковь. Скоро ее освятим.
Недалеко от Колпашева находятся село Саровка. Там очень активная община, удивительно просто. Староста этой общины – тесть священника, который служит в Тогуре. У них вся верующая семья. Но верующих семей много, а тут 50 человек приходит на службу. А во всем поселении живет меньше тысячи, то есть это больше в процентном отношении, чем в любом городе России. На обычную службу, не на Пасху или Рождество. И почти все причащаются. Конечно, мне захотелось помочь там храм построить. Сруб уже стоит. Делается кровля. Потом можно будет заниматься отделочными работами.
Много храмов строится за пределами районных центров сейчас. У нас в епархии до недавнего времени строилось 16 храмов параллельно. Один из них, в честь князя Владимира, декабре был освящен мною в самом северном городе епархии, в Стрежевом. В стадии завершения находятся три храма. В стадии активного строительства еще шесть, и шесть храмов строятся довольно долго, начаты были еще до образования Колпашевской епархии.
– Власти, крупные организации помогают?
– Уже построенные храмы в большинстве – плод инициативы либо администрации, либо предпринимателей, в том числе газовиков. Но это все было в 90-е, в начале 2000 годов. Сейчас в основном храмы строятся по инициативе новообразованных общин. Миссионеры наши посещают отдаленные населенные пункты. В результате поездок, бесед, молитвенного общения, образуется община. Каждое воскресенье читают чин обедни мирским чином, часы. Сам факт регулярного молитвенного общения во имя Христово – верный признак формирования общины.
– А храм в Белом яру? Поселок советский, а выстроен очень красивый храмовый деревянный комплекс с беседками, с большой благоустроенной территорией.
– Он построен более 10 лет назад, Большой вклад внесла областная администрация и местная тоже. Сами белоярцы очень гордятся своим храмом. В конкурсе на достопримечательность района храм победил.
– Естественно – среди советских построек типа баракко, такое прекрасное русское деревянное зодчество. Резьба красивая. Настоятель иеромонах Никита сказал, что местный столяр делал.
– Красивый выразительный храмовый комплекс. На перекрестке главных дорог стоит, недалеко от реки Кеть. Любят его очень.
Елена ДОРОФЕЕВА
Фото Татьяны ПЕРЕЦ
Публикация подготовлена в рамках проекта, получившего грант Международного конкурса «Православная инициатива 2016-2017»
